Если разобраться, то в основе всех «многомудрых» суждений о необходимости коренной ломки нынешней РАН положены как бы три базовых аксиомы. Во первых, необходимость коренного пересмотра всего, что связано с фактами «вненаучного» использования недвижимости РАН иными словами аренды площадей академических институтов , которые, если верить закоперщикам «коренной ломки» академической системы, «разбазариваются направо и налево» по прихоти руководства институтов. Во – вторых, это преклонный возраст научных сотрудников и в первую очередь руководителей институтов из которого следует невозможность проведения ими каких – либо значимых научных исследований. И в – третьих - неэффективное использование выделенных в последние годы средств Академии, не принесших должной практической отдачи.

На этих идеологических «трех китах» посуществу и базируется вся нынешняя реформа ( или ликвидационные мероприятия) в отношении Российской Академии наук.

В шоковой суете наступившей после оглашения «судьбоносных» для Академии решений никому почему- то не пришло в голову трезво оценить «новое платье» творцов академической реформы. На самом деле все три тезиса, легшие в ее основу, не выдерживают ни малейшей критики на уровне элементарного соответствия реальному положению дел. Что касается первого тезиса, то похоже, что «тайные наушники», готовившие реформу, даже не удосужились осведомиться о том, что уже на протяжении более десяти лет в Академии существует Агентство по управлению имуществом РАН, куда и поступают с последующим перечислением в государственное казначейство все средства от аренды площадей в институтах и учреждениях РАН. Последние и не видят, таким образом, арендных денег. Понятно, что в случае если и были выявлены факты нарушений в своевременном перечислении средств государству упомянутым агентством, то принимать меры стоило бы в отношении конкретных должностных лиц, но не всей системы . Однако на деле свидетельств таких финансовых нарушений практически нет. Применявшаяся где- то в самом начале девяностых милосердная раздача в некоторых институтах профсоюзными организациями арендных денег «на хлеб» ученым( не превышавшая и тогда двадцати – двадцати пяти долларов на человека в месяц) давно нигде не практикуется. Мера то была вынужденная – зарплата ученых в том числе и наиболее маститых составляла в те памятные годы от четырех до шести долларов в месяц, не превышая одного(!) доллара ( разумеется в месяц) у лаборантов.

Но судя по всему и эти профкомовские двадцать долларов и по сей день «стоят комом» и не дают спокойно жить наследникам тех, кто уводил тогда через и аукционы и венчурные фонды десятки миллионов долларов ежемесячно вырученных за продажу и перепродажу всего ликвидного недвижимого и движимого имущества, да и всего , что «горело или шевелилось» на тот момент в стране.

Сегодня они же продолжают горестно сетовать и о том, что возраст сотрудников академии, переживших долгие годы полной нищеты и все-таки продолжающих служить ей , далек от коммерческих стандартов «строго до тридцати пяти». привычных для объявлений о наборе «солидных господ» в «серьезные структуры».

При этом не учитывается, что базовая ставка младщего научного сотрудника РАН и сегодня не превышает 11 тысяч рублей и за нее еще предстоит «побороться». Ведь новых ставок для молодежи долгое время не было вовсе , в институтах много лет шло сокращение, увы, главным образом естественным путем за счет не перенесших тягот нищеты возрастных сотрудников. Курс на омоложение ставший реальностью последних лет, естественно, не мог привести немедленно к неким прорывам в научной сфере - на это нужен определенный опыт и годы работы. Сегодня творить и «первооткрывать» новые рубежи научного знания должны по идее отсутствующие в академической науке сороколетние и пятидесятилетние ученые, та самая «научная молодежь» конца восьмиднесятых и девяностых практически в полном составе покинувшая науку ( или страну) в те годы.

И тем не менее энтузиасты живущие вне контекста экономического прагматизма «сердцем», а не желудком были и, как видно, находятся в России и поныне. Именно их новая генерация ( пусть и в очень незначительном количестве) приходит сегодня в институты на мизерные ставки ( в том числе на половинные или даже четверть ставки) ради возможности служить однажды выбранной профессиональной мечте.

Нынешняя реформа, формируя стратегическую задачу ликвидации академической науки как таковой ( а именно так она и была воспринята научным сообществом), походя совершает деяние наиболее страшное по своим последствиям. а именно лишает научную молодежь веры в свое профессиональное будущее . Действительно какой смысл браться за исследования, способное принести результат лишь через годы, когда уже через немногие месяцы, а может быть и недели весь научный коллектив со всеми наработками и перспективными направлениями исследований, и идеями может пойти прахом. Столь же бессмысленно пробиваться и молодым исследователям – гуманитариям браться и за научную тему или монографию, планируемую к выходу в печать через два-три года.

Вольно или невольно «реформаторы науки», не приняв еще никаких постановлений и не сделав ничего созидательного и путного, нанесли колоссальный вред имиджу науки в качествен сферы профессиональной активности как таковой, породив «разруху» в головах молодых ученых, то есть уничтожая само будущее российской науки.

И наконец, третий «бесспорный постулат», которым «срезал» научное сообщество министр – разработчик реформы – слабая отдача от увеличивающихся ассигнований в науку. Но если посмотреть внимательно, то очевидно, что практически весь «дополнительный объем финансирования» был практически полностью поглощен инфляцией и некоторым повышением зарплаты с «гробового» уровня до прожиточного минимума.

«Тельцом» на которого призывается молиться сегодня в качестве универсального способа оценки талантов и возможностей всякого ученого – является индекс цитирования его работ и в первую очередь зарубежного. Для большинства ученых ведущих многолетние кропотливые исследования по заданной тематике добиться признания со стороны зарубежных коллег не так просто. Начать с того, что далеко не все зарубежные ученые, зная о даже масштабных позитивных сдвигов в нашей стране последних лет, освоили на должном уровне «великий и могучий» русский язык , на котором издаются труды российских коллег. Переводы отдельных статей и докладов на иностранные языки (дело не дешевое) ставят в неравное положение соответственно тех, чьи труды переведены и тех , чьи изыскания остались в зоне внимания знатоков языка - Пушкина и Гоголя.

Сегодня, когда президент России Владимир Путин несколько осадил не в меру ретивых менеджеров-реформаторов, готовых «ломать полностью» всех и вся , есть несколько месяцев для спокойной дискуссии и обмена мнениями всех, кто имеет прямое или косвенное отношение к науке и, не принадлежа к ее «генералитету», видит проблему изнутри . Наверное «МК» остро реагирующий на любую несправедливость в ее многообразных проявлениях мог бы стать подходящей площадкой для этой дискуссии, найти «зерно научной истины» по поводу наиболее верных путей академической реформы.

Иван Лилеев,

кандидат политических наук ,

Старший научный сотрудник Института Африки РАН