Немногим довелось увидеть артиста Вениамина Смехова в роли Воланда в легендарном любимовском спектакле «Мастери Маргарита» в театре на Таганке, несмотря на то, что Смехов выходил в этом спектакле на сцену 21 год подряд - такойфантастический был аншлаг! Зато Атоса в его исполнении в знаменитом телефильме «Д'Артаньян и три мушкетера» смотрит уже, наверное, четвертое поколение зрителей, многие из которых давно проживают вне России. Так Вениамина Смехова и называют его верные поклонники - «Атос с Таганки».

Вот уже скоро десять лет, как Вениамин Смехов «не служит» на Таганке и нечасто появляется на кино- и телеэкране - а все потому, что стал «вольным художником» и путешествует по свету с любимой женой, кино- и театроведом Галиной Аксеновой. Смехов ставит в России и за ее границами спектакли, пишет книги, преподает актерское мастерство и выступает с концертными программами перед бывшими соотечественниками: это лирика, это юмор, это воспоминания о том лучшем, что было и остается у него в жизни - о любви и о Таганке, о Высоцком и о мушкетерах.Скоро Вениамин Смехов приедет в Израиль на осенние гастроли, хотя и не подходит это слово к тому, что ждет зрителейна этих задушевных вечерах.

— Что нас ждет на встречах с вами, Вениамин Борисович?

— Я проехал с концертами много городов - в России и в Израиле, в Германии и в Америке, в Австралии и Франции, Бельгии… Род моих выступлений и камерный жанр стихотворно-прозаических композиций, новелл и парадоксов - он адресуется к старомодной, по-хорошему, аудитории, которая не исключает, кстати, и совсем молодых людей. Недавно я выступал в Монреале, где живет очень большая русская, украинская, еврейская - словом, экс-советская колония, - и там снова убедился, что такие вечера должны посещать люди, чья родина - русский язык.

— У вас недавно была круглая дата? Примите поздравления.

— Да, дико круглая - 66, две шестерки. Знаете, я не очень почтителен к своим датам. Может, мне и 87... Но, скорее всего, паспорт не врет, и я родился в 40-м. Это, наверное, серьезная дата, но я, слава Богу, легкомысленный человек, поэтому не очень люблю пафосные церемонии. Когда мне было 60 или 65, я узнавал от других людей, что в интернете или по телевидению меня жаловали приветами.
Я из любого места снимаю сообщения с моего московского телефона. Так вот, если обычно их бывает 4-5, то в день рождения только с утра было уже 22 сообщения. Мне это было очень приятно, особенно когда кто-то из старых друзей поздравлял. Точно так же и я поздравляю своих друзей.

— День рождения - все равно праздник, не важно, сколько тебе стукнуло. Вы его отмечали?

— Я его отметил наилучшим образом - с самым лучшим человеком в моей жизни. Это моя жена. Мы были вдвоем в огромном доме наших близких друзей в Бостоне. Это очень добрый дом надежных друзей, здесь бывали и Дина Рубина, и Городницкий, и Губерман, и Юлий Ким, и Миша Козаков, чудесная Люся Улицкая…

— Я так и представляю себе стол, за которым сидят ваши друзья-мушкетеры. Их с вами не было?

— Их с нами было, еще как было! Правда, по другую сторону стола и океана. «Виртуально» - за столом были все мои друзья, мои дети, внуки, семейство любимой сестренки и мой замечательный отец - профессор экономики, 94 лет от роду. За этим воображаемым столом были и те мои близкие, которых, увы, уже нет на свете.

— Я считаю, вам крупно повезло, что Таганка стала главным театром вашей актерской жизни. Как вы теперь относитесь к ней?

— В моей жизни было много всего замечательного, чего я совершенно не заслужил. И конечно, как у актера, у меня был и остается единственный театр - это театр на Таганке, который родился у меня на глазах, в стенах моего училища. Когда я заканчивал курс Владимира Этуша в 1961 году, другие ребята только начинали учиться и закончили курс ослепительным спектаклем «Добрый человек из Сезуана». Да, Таганка - это лучший театр в моей жизни. Никто не думал об успехе, думали только о том, как удивить зрителя, как придумать что-то новое. Все были одержимы искусством так, как это бывает в студенчестве. Этот студийный дух с возрастом выветрился - тогда закончилась и та «необычайная» Таганка.

— А потом актер Смехов стал режиссером - это логично. Лучше быть ведущим, чем ведомым, так?

— До сегодняшнего дня прежде всего я - актер. И только потом - и режиссер, и литератор, и путешественник… Я много написал - и публицистику, и беллетристику, и мемуарные книжки.

— А от какой своей деятельности вы испытываете самое больше удовольствие?

— Я оказался хитрым евреем. Когда я устаю от актерской профессии, я легко ее меняю на режиссуру. Силенки надорвутся либо станет тошно от какой-то актерской халтуры или от того, что актеры дурно воспитаны в своем ремесле...

— Что значит - дурно воспитаны?

— У каждой профессии есть свои правила ремесла. Актер - это человек, который должен хорошо слышать то, что ему говорит режиссер, и потом наилучшим образом передавать это на сцене. Достоинство в профессии не зависит от уровня дарования. Это как у музыкантов: есть партитура, которую мастерски исполняет малоодаренный пианист, и ту же партитуру исполняет великий Рихтер. Но партитуру в театре сочиняет режиссер - по тексту автора. За мной, режиссером, идут актеры. Так, по крайней мере, я понимаю театр. Может быть, исходя из своего многообразного опыта. Если актеры профессиональны, они не дискутируют с режиссером, они - исполняют… Режиссер обязан «обслужить» актера так, чтобы тот понял, чтобы ему было соблазнительно поступать по режиссерскому указанию. Но очень многие мои коллеги-актеры не исполняют этих старых профессиональных заветов. Не умеют слышать режиссера. Считают, что их «непослушание», амбиция репетировать наперекор - это и есть признак таланта. На самом деле - это неумение работать на сцене.

— А не «чешутся руки» встать и самому показать, как это надо играть?

— Нет. Может, я излишне романтизирую, но - таков мой режиссерский опыт встреч с мастерами, и среди них, например, Юрский, Филатов, Джигарханян, Тенякова, Ульянова, Невинный...
У меня в Израиле был просто роскошный актер, который в «Дон Кихоте» играл Санчо Пансу, - Моти Кац. Он - один из лучших комедиантов Израиля. Он тащил за собой всех актеров. Но были актеры, которые просто халтурили. Я взывал к их профсовести, а они отвечали, как ленивцы в любой стране: «Ну, Моти Кац - у него же роль хорошая, поэтому он так старается». Вот это и есть неблагонадежность в ремесле.

— У вас было много знаменитых ролей на Таганке, но мне сразу вспоминается «Мастер и Маргарита», где вы играли Воланда. Что эта роль для вас значит?

— «Мастер и Маргарита» остается для меня одним из самых значительных. Я даже написал книгу - «Мастер и Маргарита» в стране чудес". Это произошло так: меня пригласили в Гарвардский университет, на славянское отделение, с докладом «Мастер и Маргарита» - книга, спектакль Любимова и моя роль". А потом я написал книгу по канве моего доклада.
Я приходил и играл в «Мастере и Маргарите» до 1998 года. Я возвращался в этот спектакль из Израиля, Америки, Франции, - отовсюду, где я бывал по контрактам. А потом Юрий Петрович Любимов попросил, чтобы я сильно заранее извещал его... Я догадался: ему не очень приятно, что публика...

— ...ходит на вас?

— ...публика устраивала из этого какой-то праздник. Я - первый исполнитель роли Воланда, но я очень ценю Севу Соболева, который достойно играет эту роль. Я люблю и Борю Хмельницкого, который довел эту роль до генеральной репетиции (это потом Любимов распорядился по-своему). Но, повторяю, Таганка - это узаконенный вид монархии, всем распоряжается Любимов. А тут ему не было, скорее всего, приятно, что очень большой урожай цветов собирал - «наездом» - исполнитель роли Воланда. Мне это тоже не сильно нравилось. У меня вполне скромное отношение к своей персоне.

— Давайте закроем тему Таганки одним именем, без которого, наверное, не обходится ни одно из ваших интервью, - это Высоцкий. Как вы его вспоминаете?

— Повторюсь, что я незаслуженно счастливый человек. Это касается знакомства, общения, профессиональных контактов с необыкновенными людьми. Это было предметом книги «Театр моей памяти», которую увидят зрители моих концертов в Израиле. В основном это рассказы-портреты: Николай Эрдман, Лиля Брик, Владимир Высоцкий, Владимир Тендряков, Юрий Визбор... И каждый день я так или иначе возвращаюсь почти к каждому из них.
Высоцкий - один из таких людей для меня, один из моих «добрых гениев». Нам казалось, что мы о нем все знаем, и никто не мог бы предвидеть, что сказать «я знал Высоцкого» станет почти как «с Пушкиным на дружеской ноге».

— Вы себя можете назвать романтиком?

— Я бы хотел себя назвать реалистом, но это не получается. Голова кружится иногда от удовольствий и счастья жизни...

— Вы еще раз счастливый человек - вам в земной жизни удалось встретить свою половинку, свою любимую женщину.

— Это - одно из самых больших везений в моей жизни.

— Кстати, вот что сказала ваша жена Галина в одном из интервью: «За 25 лет в нашей жизни бывало всякое. Но мы никогда друг другу не врали. Помимо того что мы муж и жена, мы - любовники, друзья... На сегодняшний день ближе Вени у меня друга нет».

— Даже в Израиле живет много людей, которые являются давнишними свидетелями моего абсолютного счастья. Иногда мне кажется, что это Бог по рассеянности поцеловал меня, подарив такую жену.
Галя на моих глазах сделала важные шаги в педагогике, в журналистике, в саморазвитии. Кстати, она начинала, как журналист, именно в Израиле, благодаря изумительному человеку - Анне Исаковой. В Москве, в издательстве журнала «Огонек», вышла ее первая книга, а за серию статей в журнале «Советская женщина» она была премирована. Ну, а сегодняшний день? Она начинает преподавать в школе-студии при МХТ - и по-русски, и по-английски - историю русского и мирового кино. Кроме того, она вот уже восемь лет является заместителем директора летней русской школы в Мидлберийском колледже интенсивного изучения языка и культуры девяти стран! Галя там преподает в аспирантуре историю русского кино и драмы, а я исполняю роль носителя языка и... санаторного жителя. Это знаменитая школа в Вермонте, куда на лето съезжается много людей из разных стран и культур.

— Как вы считаете, талант человеку дается как награда - или как испытание?

— Если причина, по которой мне так много раз было хорошо и интересно на сцене и столько радости и благодарности я получил от зрителей и читателей, связана с талантом, то, наверное, все-таки - это испытание, оплаченное восторгом! Это касается и моей актерской профессии, и моих книг, и моих работ в студии звукозаписи - я имею в виду современные «книги вслух».

— Это - ваше творческое сегодня?

— Это - моя большая актерская радость. Это называется - большой успех в мировом русскоговорящем пространстве.

— За которым стоят «невидимые миру слезы»?

— Конечно, записывая эти тексты, я иногда проклинал свою профессию и дотошность моего режиссера, которым чаще всего была Галя. А когда это было издано и я вдруг услышал реакции достойнейших людей - за такой радостью любые трудности мельчают...

— Что вам самому больше всего нравится из ваших последних работ?

— Две серьезные новинки: в серии «Книга вслух» вышла комедия Николая Эрдмана «Самоубийца», начитанная мною в манере автора; а в Российском академическом молодежном театре в Москве я поставил «Самоубийцу», и превосходные актеры и благодарная публика сделали счастливой реальностью мою мечту об успехе любимой пьесы.
А премьеру мы готовили вместе с замечательными художниками и друзьями Марией Даниловой и Станиславом Морозовым, с российским хореографом, живущим в Чикаго, - Сергеем Козадаевым, с Владом Фроловым - мастером по свету... А лучше любой награды мне был телефонный звонок: мой главный учитель в режиссуре Петр Фоменко в течение 40 минут объяснял мне, почему я имею право быть довольным премьерой, и как мне повезло с артистами, и как ему повезло увидеть этот спектакль!

Полина Лимперт