ХХ век в искусстве ознаменовался появлением авангардизма. Большинство ветвей этого направления насквозь пропитаны негативом, и представители их смотрят на мир через призму пессимизма. Буквально в течение нескольких десятилетий под девизом «Долой каноны и эстетику!» множество нестандартно мыслящих композиторов, художников и изобретателей вышли из больничных палат и стали воплощать в образы свои разбросанные, суетливые и болезненные мысли. Сначала это был экспрессионизм в лице Мунка, Шенберга и Кафки, которые тщательно вытаскивали из глубин человеческой души все самое грязное и гнилое. Потом появились дадаизм и примитивизм, граничащие с банальным неумением писать (но об этом никому нельзя говорить), а затем возник абстрактный экспрессионизм, призванный выражать внутренний мир человека методом спонтанных тычков кистью в холст и размазывания красок по ровной и не очень поверхности. В музыкальном искусстве подобные порывы сознания были воплощены в авангардизме, начиная от Штокхаузена и заканчивая Кагелем, и в неоклассицизме, дошедшего и до нынешних лет. На данный момент вся современная культура Европы извивается в конвульсиях и находится в том воспаленном состоянии сознания, когда гениальность не граничит с ненормальностью, а является ею.

До совершенного абсурда довел культурный прогресс Джон Кейдж, известный своим, с позволения, произведением под названием «4.33». Исполнитель (пианист) выходит на сцену, садится за инструмент и… молчит четыре минуты тридцать три секунды, а по окончанию произведения встает и уходит за кулисы. Что характерно для чудес современного искусства – автор указал, что композиция трехчастна. По словам Кейджа, суть произведения заключается в том, чтобы слушать окружающие звуки и воспринимать их как музыку. Пока исполнитель молчит, «солирует» зал – переговаривается, удивляется, недоумевает; словом, воспроизводит многоплановую звуковую фактуру. Получается импровизированный «этюд возмущенной толпы», как описал когда-то Пушкин:

Еще не перестали топать,

Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать.

Теперь, с легкой руки Кейджа, можно вдоволь наслушаться побочных шумов - когда музыки нет, слушать приходится то, что есть. Кейдж создал новый метод написания и исполнения музыки, когда ведущим композиторским началом является случайность, а не задумка автора. В ответ на это изобретение французский авангардист Пьер Булез заявил, что «сочинение с помощью случайности не есть сочинение вовсе, так как сочинение подразумевает компоновку различных элементов», и был прав. Следуя логике Кейджа, можно, со всей силы ударив рукой по клавишам рояля и издав при этом нечленораздельный вопль, создать неординарное произведение искусства, которое вполне может вызвать диссонанс в обществе. Композиция «4.33» стала одним из самых спорных произведений двадцатого века и получила массу критических отзывов. Как правило, подобные выплески сочинительской мысли имеют «глубинный философский смысл», некий толчок, который кому-либо еще, кроме автора, неясен. Так сказать, вероятность понимания произведения крайне мала.

Огромного врачебного внимания также заслуживает английский художник, коллекционер и фигура арт-сцены Дэмьен Хёрст. Центральной темой его работ является смерть во всех своих проявлениях. Будучи студентом, Хёрст часто посещал морг, и невооруженным глазом видно, что большинство его творений берут свое начало именно там. Одна из самых известных работ Хёрста – серия «Natural History», мертвые животные в формальдегиде, одно из которых - тигровая акула в аквариуме - стало символом молодых британских художников. Неизвестно, что происходило в голове у Дэмьена, когда он создавал эту работу, но некоторые другие создания Хёрста вызывали еще большее недоумение, чем акула в токсичном газе. Например, работа под названием «Жажда наживы» вызывает шок и тошноту – это инсталляция с повесившейся и одновременно стоящей на коленях коровой, чьи внутренности, вытекающие из ее распоротого брюха, лежат на полу, щедро посыпанные купюрами. Что это – символизм, авангард или психическое расстройство? Вид вывалившихся внутренностей еще ни у одного нормального человека не вызвал катарсиса. Несмотря на это всё, - а может быть, благодаря, - Дэмьен является самым дорогим художником из ныне живущих и самым дорогим мастером всех времен и народов. Самое дорогостоящее его создание – платиновый человеческий череп в натуральную величину, инкрустированный бриллиантами и оценивающийся в сто миллионов долларов, завоевал огромную известность. Работы Хёрста успешно продаются, расхватываются на аукционах «ценителями искусства» и выставляются напоказ, словно картины Веласкеса и Рафаэля. Акула в аквариуме с формальдегидом, выпотрошенная корова и облепленный драгоценными камнями череп –  создатель всего этого не только признан обществом, но и является богатейшим и популярнейшим художником мира. Не иначе, как массовым помешательством, это назвать нельзя.

Сказать, что авангард необычен – не сказать ничего. Европа катится в пропасть, по дороге разваливаясь на части, вдребезги разбивая высокие идеалы, круша моральные устои и оставляя за собой зловонный след плесени и разврата. Моральное разложение становится естественным процессом, и новое поколение растет, следуя заданному курсу – вниз, и со временем то, что раньше тщательно скрывалось и истреблялось, становится предметом гордости и восхищения. Происходит постепенная подмена понятий. Если учесть, что искусство является одним из способов самовыражения,  то можно придти к выводу, что выражать людям, в общем-то, нечего – за некоторым исключением. Но исключения, как известно, лишь подтверждают правило. Чего стоят  «осовремененные» постановки опер, когда, например, Евгений Онегин выходит на сцену в джинсах и с мобильным телефоном, а хор солдат из «Фауста» марширует в форме цвета хаки и в спецназовских ботинках. Все это якобы должно максимально приблизить происходящее к зрителю, создать настолько реалистичную атмосферу, чтобы зритель почувствовал себя участником событий. Насколько же недалеким и поверхностным должен быть человек, чтобы не понять отношения между людьми и саму атмосферу происходящего только из-за принадлежности их одежды к другой эпохе.

Современное искусство в большинстве своем настолько прямолинейно, нелепо и наивно самодовольно, что о нем даже слагают анекдоты: «Бомж Василий, укравший из супермаркета тележку и поставив возле тебя табличку “Бомж и тележка”,  безнаказанно ночевал трое суток в музее современного искусства.» А если бы такую композицию создал, к примеру, Дэмьен Хёрст, то она, возможно, была бы продана за несколько миллионов долларов и увешана «философскими идеями», как елка гирляндами.

Неизвестно, до чего дойдет эта неистовая пляска галлюцинаций, фобий и страхов, и выльется ли во что-то хорошее. Очевидно то, что этот постоянно увеличивающийся ком негатива катится все быстрее, набирая объем, как снежная лавина. Вероятно, что рано или поздно он все же домчится до края, взлетит по инерции в воздух, зависнет на миг, и с шумом рухнет в бездну, сломив хлипкий мостик в светлое будущее.