Моим родителям нравится живопись. Они во всем этом очень разбираются. Помню, в детстве, мы как-то оказались на выставке Босха, родители очень долго ходили по залам, а я тащилась за ними. Они останавливались у каждой картины и на протяжении долго времени что-то рассказывали, были уверены, что я их слушаю, и глаза их светились счастьем. Они были похожи на два сгустка радости и энтузиазма.

Но потом, в один момент, у какой-то особенно жуткой картины, они прервали свою увлекательную лекцию и обернулись, чтобы увидеть мою реакцию. Реакция оказалась неоднозначной. Точнее, оказалось, что меня за ними нет вообще. На самом деле, я еще в начале зала села на скамеечку, и, болтая ножками, наблюдала за тем, как родители ходят с умными лицами, что-то обсуждают, объясняют. Мне объясняют. Ведь я, вроде как, иду за ними и приобщаюсь к культуре.

Нашли родители меня не сразу. Они решили, что мое рвение познать все радости живописи заставило меня пойти вперед и даже допустить не могли, что я где-то отстала и тихонечко грызу ногти на скамейке.
В итоге, обойдя галерею по кругу, все-таки нашли меня, приобщившуюся к культуре и с обгрызенными ногтями. Я ждала скандала, но Босх их так воодушевил, что меня не просто не наругали, а еще и купили мороженое. Я осталась довольна. И родители тоже.

Саша Михайлова