Записки журналиста с войны

Эти фронтовые записки – продолжение воспоминаний о войне в Грузии, которые начал мой коллега Руслан Ярмолюк, поведав о нескольких днях проведенных в Цхинвали. Как и он, я постараюсь уйти от оценок тех событий, которые видел и переживал, а просто расскажу о фактах, интересных журналистской среде. Интересно то, что нашей группе за неделю командировки удалось приобрести уникальный опыт общения с тремя сторонами конфликта: грузинами, осетинами и россиянами.

Мы прилетели в Тбилиси вечером в пятницу 8 августа. Одним рейсом с нами летели коллеги с «1+1» – Саня Моторный с оператором. Водитель Вано на стареньком мерседесе нас уже ждал – договориться о транспорте помогли коллеги из грузинского Reuters. Мы поехали в Гори все вместе: во-первых, в военное время затраты на такие передвижения возрастают в разы, а вместе не так накладно; а во?вторых, «гуртом і батька легше бити»: в таких командировках конкурентная борьба уступает место взаимовыручке и взаимоподдержке. Последующие события доказали правоту этого тезиса.

Приехали в Гори уже глубокой ночью – город был наводнен войсками. Это были главным образом резервисты из Национальной гвардии Грузии. Их свозили на наших желтых «богданах». Экипированы они были весьма сносно, если не считать отсутствия у большинства солдат бронежилетов. Переночевав в захудалом отеле «Интурист», рано утром в субботу 9 августа мы выдвинулись к Цхинвали.

Путь из Гори в Цхинвали – это каких-то 40 км по прямой дороге, пролегающей через грузинские села. Эргнети – последнее из них. Перед ним справа от дороги, по сути, глубоко на грузинской территории, – российский миротворческий пост: несколько БМП и около взвода личного состава. Его так никто и не тронул за дни войны. Миновав пост, мы припарковались в стороне от дороги под прикрытием вагончиков, оставшихся тут еще со времен старого базара. Встретили пару коллег из Russia Today. Те рассказали, что шляться вокруг небезопасно, в брошенные села периодически залетают снаряды и мины, в городе – бои.

Вано остался ждать нас в условленном месте, а мы вчетвером решили углубиться в покинутое село: из некоторых дворов открывались неплохие панорамы на горящий Цхинвали. Канонада гремела, не переставая. Пообщавшись под аккомпанемент разрывов с несколькими местными жителями, оставшимися на свою беду в селе, мы вышли к северной окраине Эргнети. Там находилась брошенная позиция грузинской армии: несколько траншей, мешки с песком, блиндаж – вполне сносная долговременная огневая точка (ДОТ).

Внутри – огромное количество боеприпасов: пулеметные ленты в цинковых коробках, нераспакованные заряды от РПГ в наплечном ранце. С этих высот южные окраины Цхинвали – как на ладони. Даже со стороны было видно, что город вовсю утюжат артиллерией, на его улицах идут ожесточенные бои: мелкая трескотня автоматов и звонкие очереди крупнокалиберных пулеметов раздавались в глубине городских кварталов. Работа реактивной системы залпового огня БМ?21 «Град» впечатляет, даже когда ты находишься на расстоянии пары километров от нее: откуда-то из-за спины невидимые ракеты одна за другой с разрывающим воздух свистом уходят в направлении города. Мы инстинктивно вжимаемся в укрытие и выглядываем только после разрывов: где-то впереди плотный дым окутывает несколько многоэтажек внизу.

Уходим из грузинского ДОТа и спускаемся вниз, в заросли: на открытой полянке на склонах над Цхинвали снимаем, как над городом кружат несколько российских самолетов. Каким-то удивительным образом мой оператор ловит момент прямого попадания ракеты ПВО: уже потом, в Киеве, в покадровом просмотре на большом мониторе четко стал виден полет ракеты к цели. После огненного разрыва в хвостовой части от самолета отлетают несколько крупных осколков, но сам он продолжает полет и скрывается из нашего поля зрения уже с гораздо меньшей скоростью.

Еще пару часов шляемся в зарослях на окраинах Цхинвали и вдруг натыкаемся на некое подобие «растяжки». Идущий впереди Саша Моторный замечает практически невидимую нитку на уровне ниже пояса поперек дороги. Проверять, что это на самом деле, мы не стали: аккуратно пролезли под ней и были таковы.

Через полчаса набрели на брошенный пост с российским и осетинским триколорами: все те же траншеи рядом с разбитым строением, в нем – документация по личному составу подразделения, кодовое название – «Пост № 4 Береза?2», штатное расписание – 11 человек личного. В осетинских траншеях, как и в грузинских, полно боеприпасов: находим даже гранаты для гранатометов АГС-17. После того, как в зарослях неподалеку от нас звучат несколько громких одиночных выстрелов, решаем таки заканчивать вылазку и убираемся. Выходим на главную дорогу Гори?Цхинвали уже перед самым осетинским блокпостом – вглубь по направлению к осетинской территории метров на 400 дальше от того места, где мы оставили нашего Вано.

Возвращаясь в Гори, получаем информацию о бомбежке города российскими самолетами. На въезде сворачиваем к тому месту, откуда валит густой дым: четыре многоэтажки объяты пламенем, погибших и раненных уже увезли. За стеной прячутся грузинские гвардейцы. Они и рассказывают: главной целью стал расположенный рядом танковый батальон. Четыре соседних пятиэтажных здания, как их здесь называют – «корпуса», были разбомблены, как говорится, за компанию. В горящей танковой части начинают взрываться боекомплекты – грохот стоит такой, будто бы идет настоящий огневой бой. Осколки разлетаются на сотни метров вокруг.

С утра в воскресенье 10 августа узнаем, что Цхинвали отбит российской армией. Решаем проверить. Долго думаем, но потом приходим к решению: останавливаемся там же, где и вчера, идем аккуратно в направлении осетинской стороны, внимательно смотрим по сторонам. По дороге останавливаемся возле того же российского миротворческого поста. Там – фотографы Reuters. Угощаем российских солдат куревом, общаемся. Они рассказывают, как ночью грузины выходили из Цхинвали: бронеколонны остановились прямо возле поста, начали маневрировать техникой, россияне заняли боевые позиции, но никто огонь не открывал.

Едем на нашу исходную точку. Оставляем Вано за прикрытием все тех же вагончиков и начинаем движение по дороге по направлению к Цхинвали. На грузинской территории уже два брошенных армейских грузовика. Вчера, что интересно, был только один. Кузова побиты осколками, окровавленный разгрузочный жилет и каска грузинской униформы валяются на дороге. Вокруг тишина, ни одной живой души. Подходим уже к бетонным блокам с надписью краской «Осетия» и видим впереди движение танков с белой лентой на антенне.

Саша идет первым, и вдруг я вижу, как он начинает бежать вперед, за ним – наши операторы и я. Смотрю вперед и замечаю, как, укрывшись за бетонным блоком, нам машет рукой, подзывая, солдат с автоматом, направленным в нашу сторону. Забегаем за блок и видим огромное количество осетинских ополченцев – у каждого на рукаве белые повязки. Такая простая система опознавания «свой – чужой».

«Всем – к стене! Телефоны и все из карманов – на землю!» – командует позвавший в гости ополченец. «Началось», – подумал я. «Мы журналисты, не шпионы», – робко пытаемся успокоить осетин. «Да мне по х…!» – он уже переходит на крик и снимает автомат с предохранителя. «Все из карманов на землю!» Мы опустошаем наши карманы и кладем на землю нашу аппаратуру. Убедившись, что у нас ничего военного нет, боец как-то незаметно меняет гнев на милость и соглашается провести нас в город, предупредив – телефоны выключить, батареи вынуть. Узнав, что мы из Киева, мечтательно вспоминает: «У меня первая женщина – киевлянка!»

Он представился Игорем, рассказал, что служил в учебке в Десне, с тех пор эта война у него пятая. Он говорит, что уже рассматривал нас в прицел автомата, хотел стрелять, но потом удержался. «Если бы вы поехали не ко мне, а от меня – я бы открыл огонь. Особенно по тебе, – он показывает на мой американский бронежилет, трофей из Ирака. – Не носи такого военного цвета, покрась в другой, твои буквы TV, наклеенные изолентой, не видно ни фига».

Мы идем с проводником вниз по дороге и слушаем его довольно содержательную болтовню: о том, что если бы грузины не сдали Цхинвали, осетины ушли бы в леса и начали партизанскую войну; о том, что тут все под ружьем, даже на свадьбу идут в камуфляже; о том, как ошибся Саакашвили, начав массированный обстрел Цхинвали с мирными жителями; о том, что на подмогу осетинам приехали до 40 тысяч добровольцев с Северного Кавказа и о том, что все они пойдут до Гори. Спрашиваю: «Зачем до Гори? Месть?» «Почему месть. Это политика. Раз мы в нее впряглись, значит так тому и быть».

По дороге мы снимаем разбитый город. Лиц бойцов Игорь снимать не разрешает. По-осетински мы ни бельмеса, но все равно чувствуется напряжение, когда они узнают, что мы из Украины. Все чаще осетины нам начинают рассказывать об украинцах в составе расчетов грузинских батарей ПВО, а также об украинских снайперских группах. И конечно же об украинском оружии, проданном Грузии.

В целом чувствуется, что мы здесь непрошенные гости, но успокаивает некое взаимопонимание, вроде бы нащупанное в общении с Игорем. Он говорит, что ведет нас в разбомбленную больницу, обещает даже показать нескольких грузинских, как он сказал, «заложников» для обмена. По дороге мы записываем пару эмоциональных интервью с вылезшими из подвалов осетинскими женщинами.

Подъезжает «УАЗ», Игорь перекидывается парой фраз по?осетински с водителем и сообщает, что нам надо пройти проверку – пустая формальность, потом мы догоним его в районе больницы. У нас собирают документы и ведут на крыльцо большого (по местным меркам) светлого двухэтажного здания. Удивительно, но факт: Комитет госбезопасности Республики Южная Осетия, одна из главных военных целей в такой кампании, остался невредимым. Даже окна не выбиты. Рядом – разбомбленный детский садик, а здание КГБ – целехонькое.

Мы стоим на крыльце, ожидая, пока разберутся с нашими документами. И тут появляется русский офицер. Рыжий, в камуфлированной панаме. По всему видно – он тут заправляет. С ним группа россиян, одетых «по гражданке», но все с теми же белыми повязками на рукавах. «Привет, ребята! НТВ уже уехали», – садится на крыльцо, явно принимая нас за российскую прессу. Несколько сеансов радиосвязи с боевыми подразделениями – и он обращается к нам: «А вы откуда?» – «Из Киева», – ничтоже сумняшеся, отвечаем. «Из Украины?!» – он явно не верит такой наглости. «Да вы чего, оборзели?! Вы же враги!» «Мы журналисты, показываем то, что есть», – пытаемся успокоить главного, но на этот раз все бесполезно. «Все ребята, вы попали! Ваша страна – противник, вы вооружали грузинов, ваши здесь воюют! Всем на землю! Задержать и обыскать!»

После команды Рыжего осетины будто бы с цепи срываются: нас кладут на землю лицом вниз, сбегается человек 20 вокруг, каждый их них норовит сам принять участие в пленении вражеских журналистов. Тычки автоматами в спину, грубые команды: «Лежать! Руки за голову! Не разговаривать! Не смотреть! Из карманов все вынуть! Шнурки и пояса снять!» Это самое мягкое, что нам довелось услышать, лежа лицом вниз во дворе южноосетинского КГБ. «Часы тоже снимай, они тебе больше не понадобятся!» Приносят наручники и защелкивают руки за спиной.

Вытащив все из карманов, нас поднимают и заводят в коридор КГБ. Ставят на колени лицом к стене. «По сторонам не смотреть!» После 15 минут ожидания нас разводят по кабинетам. Меня ведут в подвальное помещение: там новые теннисный и бильярдный стол. На них – выстрелы от РПГ, нехитрая еда и питье. Меня допрашивал пожилой осетин. «Георгиевич» – именно так к нему обращался кто-то из своих. Он пишет, я отвечаю на вопросы. Имя, фамилия, когда приехал, как попал в Цхинвали, с какой целью, кто привез, кто привел – в общем, стандартный допрос. Удивил разве что последний вопрос: через какой спутник выходите в эфир? «Не знаю – этим технические службы занимаются», – в общем, отвечаю правду, не выдумываю лишнего, но и стараюсь не подавать вида, что боюсь.

Хотя пару раз внутри все сжималось. Первый – когда молодой осетин, узнав у Георгиевича, что допрашивают «хохол журналист», резко достал штык-нож и приставил в горлу: «Мочить вас, сук, надо!» Я успел только проблеять: «Я не военный, а журналист», как Георгичевич громко по-осетински закричал на не в меру горячего ополченца, дескать, прекрати здесь выпендриваться. А второй – когда уже под конец допроса, когда я, удостоверившись, что записано все верно, подписался на каждой странице документа. В это время во дворе КГБ прозвучал сухой одиночный выстрел. Бах! Все внутри сразу сжалось, подумалось, что нас, вражеских журналистов, начали расстреливать по одному. Но Георгиевич и глазом не повел. Отлегло уже позже.

При допросе присутствовали и те семеро россиян в гражданке, приведенные откуда-то Рыжим коммандос, – один из них, выходя из комнаты, ласково так похлопал по плечу и спросил: «Какое училище в России заканчивал, журналист?». «Никакого», – говорю, а сам думаю, за кого они меня принимают?

Выводят после допроса на первый этаж. Замечаю, что мой американский броник уже на ком-то из осетин. Для них это достойный трофей, так как экипированы они кто во что горазд. Но каждый – от 17?тилетнего юнца до 60?тилетнего старика – с оружием. Меня приводят в комнату на первом этаже, где я вижу своего оператора. Начинаются долгие часы ожидания и общения с молодыми осетинами, сотрудниками КГБ, пока их начальство решает, что с нами делать. Наручники уже сняли. Предлагают пить, курить и перекусить. Мы довольно сдержанно беседуем с ними. Они рассказывают о геноциде грузинами осетинского народа, начиная еще с 1921 года, снова об украинском оружии и наших снайперах, якобы положивших немало осетинских бойцов, рассказывают об убийствах мирных жителей и о разрушенных домах, о грузинских танках, сожженных гранатометчиками, и о многом другом.

Спрашивают и наше мнение по поводу войны. Мы сдержанно отвечаем, дескать, война – это страшно, виноват тот, кто начал первым. «Что с нами-то будет?» – спрашиваю у одного из молодых. «Ничего уже не будет, не переживайте». Нам начинают постепенно возвращать наши вещи: сначала камеру и микрофон, затем – шнурки, пояса, часы и прочую мелочь. Наконец приходит один из начальников: ну что ребята, мы вас проверили, вопросов нет, хоть и в горах сидим, но тоже кое-что о вас знаем, вы уж извините, что так, но сами понимаете – война, тем более вы – на стороне врага, кассеты сейчас вот ваши посмотрим и все.

Кассеты смотрит молодой сотрудник, представившийся Андреем Исаевым. Именно он и вывел нас из КГБ. «Извините», – говорит, – но парень, у которого все ваши телефоны, ушел на зачистку грузинского анклава в Тамарашени, вот один остался какой?то», – это оказался корпоративный «плюсовский» телефон Саши Моторного.

Решаем, что надо уходить той же дорогой, какой и пришли. Но как? Игоря нашего и след простыл. В городе периодически постреливают. По улицам ездят российские БМП и БТР с десантом. С ними общаться уже не хочется совсем. Андрей Исаев советует никуда не идти, а ждать. В итоге нам повязывают на руки такие же белые тряпочки, как у всех, и мы сооружаем белый флаг на древке. Идем по направлению к тому же блокпосту, которым и вошли в город. Волнение нарастает. Андрей говорит, что дальше не пойдет и инструктирует на случай конфликтов с осетинами: «Скажете, что в КГБ вас уже проверили. Если стрельба – прячьтесь в укрытие». Какой-то пожилой усатый осетин с карабином на плече договорился, что нас на БТРе подкинут на блокпост на дороге к Гори – его здесь все называют «ТЕК».

Залезаем на броню и едем туда, откуда нас ввел в город Игорь. Подъезжаем к бетонным блокам – там уже полно осетин, российские танки с экипажами. Слезаем с брони. Впереди – те наши метров 300?400 гористой дороги в Эргнети до того места, где мы оставили Вано с машиной. Главное, чтобы с ним ничего не случилось. Подходят три осетина – двое молодых и старый. «Значит так, – говорят, – там впереди мы видели кого-то с оружием. Вот тот джип уже мы раздолбили. Двое идут вперед с белым флагом. Двое остаются с нами. Дойдя до того места, выясняете, кто там находится, один приходит назад, рассказывает, потом отпускаем еще двух. Не вздумайте бежать – будем стрелять. Ясно?»

Делать нечего: идем с оператором с белым флагом по дороге. Минуем расстрелянный джип с грузинскими номерами. Еще утром его здесь не было – лобовое стекло в пулевых отверстиях, двери распахнуты, следов крови вроде нет. Кто-то весьма опрометчиво решил проделать наш путь на машине. Медленно идем вперед метров двести и видим на дороге иностранных журналистов. Один из них даже зааплодировал – по этой дороге еще никто из гражданских из Цхинвали не выходил. Трое в синих бронежилетах – британцы из Sky News, еще двое – турки из CNN Turk.

Рассказываем им, что осетины очень злые – боятся, что тут есть кто-то с оружием и что здесь довольно опасно. Британцы сразу же уезжают, турки остаются. Нашего Вано на мерседесе нет. Как он рассказал нам потом, через час после нашего ухода в его сторону с осетинской стороны открыли огонь. Несколько гранат разорвались вокруг, пули звенели по вагончику. Отлежавшись под обстрелом, он уехал от греха подальше.

Иду, как и договаривались, назад к осетинам – мне навстречу, вижу, идет плюсовский оператор Дима. Отпустили, говорит, а Саня еще остался. Подхожу к нему и осетинам, рассказываю, что никого с оружием не видел, а впереди только иностранные журналисты с телекамерами. Они не верят, говорят, что точно видели вооруженных людей, напряжение нарастает. Один молодой осетин говорит: «Вот я сейчас пойду туда один, если меня убьют, эти двое расстреляют вас. Идет?»

Уже практически вернувшись с вражеской территории, мы становимся заложниками опасений осетин, которые боятся двигаться вперед без разведки. По сути, становимся своеобразным живым щитом: пересекая линию фронта туда-сюда несколько раз с белым флагом, мы как бы прощупываем ситуацию своими передвижениями. Для осетин главное, чтобы впереди не было засады. «Пусть турецкие журналисты не бояться, а идут сюда, мы хотим убедиться, что ты не врешь!» Вновь иду вперед. Эти передвижения с белым флагом туда?сюда я запомню на всю жизнь…

Пытаюсь пояснить все это турками: для нас важно уехать с ними на их машине, для них – снять несколько кадров на той стороне. Лучше не надо, советую. В конце концов видим, как Саня Моторный с белым флагом идет к нам. Отпустили наконец-то. Садимся с турками в машину и едем к посту русских миротворцев. Там на дороге каменная остановка, рядом с ней – несколько журналистских групп. После наших рассказов о ситуации в Цхинвали все разъезжаются, мы вызваниваем по единственному оставшемуся телефону Вано и ждем.

В это время над нами появляется российский самолет – делает несколько кругов, мы снимаем из-за каменных укрытий, а тут вдруг он делает вираж и снижается в нашу сторону. Прячемся в глубине этой бетонной остановки как раз вовремя: вой пикирующего самолета заставляет цепенеть, ракеты с оглушительным грохотом взрываются совсем рядом, с бетонной крыши отскакивают мелкие камни, удар пришелся как раз вдоль дороги – в кювете горит сухая трава, а штурмовик, отбомбившись, уходит в направлении Кавказского хребта.

После этого мы решаем уже не ждать, а идти навстречу Вано по дороге. Выходим на связь с редакциями – те не на шутку переполошились, потеряв связь с нами. В одном из сел нас встречает Вано. Едем на перегоны и включения, успели в самый последний момент. Вечером, получив подтверждение информации о том, что россияне таки будут идти в Гори, уезжаем из города. Больше встречаться ни с ними, ни с осетинами уже не хочется…

Артем Шевченко

источник: «Фраза»

Отрицательный голосПоложительный голос (0 рейтинг, 4 голосов)
Loading ... Loading ...
Опубликовано 20 Авг 2008 в 14:21.
В рубриках: Люди, Новости.
Вы можете следить за ответами к этой записи через RSS 2.0.
Вы можете оставить отзыв или трекбек со своего сайта.

Распечатать запись Распечатать запись

RSS комментарии этой статьи| Trackback URI

1 комментарий»

Комментарий by Назиф
2009-12-28 19:36:17

Я когда то бцло 5й серией бмв.

 
Имя (обязательно)
E-mail (обязательно - не публикуется)
Ваш комментарий (уменьшить поле | увеличить поле)
Вы можете использовать <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong> в своём комментарии.
*

Ссылки на эту запись

Архив

Свежие записи

Блоги

Диалоги

Петька пылил ногами. Теплая земля согревала босые ступни. Мелкие камни забивались между пальцев. Покусывал тонкий золотистый стебель пшеничного колоса.  В потной ладони сжимал очищенные зерна.
Солнце припекало макушку.

Тропа ...

15 Фев 2015 | Ваш отзыв | Далее

Ищу «прынца»

Ищу прынца
У меня есть подруга. Назовём её Марина. Красотка она редкая: стройная кареглазая брюнетка с длинными вьющимися волосами и белой ...

08 Фев 2015 | Ваш отзыв | Далее