Он сосредоточенно сидел в гостиной на своем медвежьем кресле и упрямо, непонимающим, блуждающим в бесконечности взглядом смотрел в одну точку. В камине неугомонно пылал огонь, свидетельствуя о том, что жизнь все же продолжается. Дети давно уже спали, а жена все еще ждала на кухне любимого мужа, в надежде хоть немного накормить его…

«Эх Арсений, Арсений…Как же ты так…Я же обещал твоему отцу заботиться о тебе…И вот что вышло…Но с другой стороны – это нельзя спускать на тормозах! Ведь теперь я точно уверен, что он занимает чье-то место. Чье-то, кто мог бы принести пользу нашему небольшому городку. Пользу его жителям…Да и как посмотрят на меня оттуда…сверху… после этой …истории с бесконечно темными пятнами…» Такие мысли одолевали Артура Семеновича вот уже несколько дней с того момента, когда он узнал, что его подопечный Арсений Якубов беспощадно брал взятки, служа на том месте, куда его любезно устроил Артур Семенович. А теперь тайное стало явным. Да еще и на столько явным, что неминуемо коснется вышестоящего начальства.

Таким образом в Лисицком боролись два начала: духовное(то, что не позволяло ему уволить Арсения, которое произрастало из серьезного обещания, данного отцу парня - сделать из его сына человека и вывести в люди ) и политическое(которое упорно твердило, что с функциональной точки зрения, с точки зрения управленческой, Арсения неминуемо необходимо уволить). Здесь, вероятно, стоит заметить, что был еще один факт, не дающий покоя нашему герою – его положение в этой ситуации перед начальством. Ведь не исключено, что и его, довольно крупного чиновника маленького городка, могут понизить в должности, а того и гляди, уволить вовсе.
Жена уже легла отдыхать, устав ждать, а с улицы практически перестал доноситься монотонный шум дождя и лишь изредка на подоконник грузно падали последние капли, возвращая Артура Семеновича к жизни.
Хоть и возвращаться вовсе и не хотелось.

Мысли героя блуждали в каком-то глухом философском лесу, заставляя его все время оборачиваться и чего-то бояться. В нем противоречили духовно-культурные мотивы и сухо-управленческие. С одной стороны, с детства отец всегда твердил, что в любой ситуации нужно оставаться человеком, никогда нельзя терять человеческого достоинства, блюсти нравственность. А с другой – от попустительства его, Артура Семеновича, страдает гораздо больше людей. А ведь еще светоч германской философии Гегель утверждал, что государство призвано отражать интересы большинства. В этом его функциональность и призвание как таковое. А не то ли это большинство, что в прошлом месяце при дефиците соли чуть не разорвало продавщицу продуктового магазина за пачку оной… и о какой культуре вообще может идти речь. Где он, этот категорический императив И.Канта, что призывает относиться к ближнему так, как ты хочешь, чтобы он относился к тебе?.. Да и что такое культура? Есть ли она сейчас, или уже совсем погрязла в пошлости, непонимании и отчуждении? Хозяйствование души? А в каком состоянии это хозяйство? Ни разворовали ли хлева, ни разгромили ли склады, столь бесценные запасы духовного? Оценили … Оценили всё! Всему дали цену. В золоте, в рублях, в евро. Да и политика, искусство управления, государствование теперь уже не меряется благосостоянием народа и спокойствием каждого жителя. Власть ассоциируется с пошлостью, хамством и алчностью…А нужна ли она такая? Власть?..

На утро Артур Семенович привычной дорогой добрался до здания администрации, постоял с минуту перед входом и решительно вошел.
В канцелярии он встретил старого приятеля, с которым учился когда-то на одном курсе и ел одну сосиску на двоих в студенческой столовой. Тот невзначай спросил Артура Семеновича, не в курсе ли он, Дьявол все еще покупает души?

На что Лисицкий уверенно посмотрел в глаза товарищу и укоризненно произнес: «Обмельчали…» А на столе оставил бумагу со своей подписью, на которой крупными буквами значилось:
ЗАЯВЛЕНИЕ

триА