Из Южной Осетии корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц вернулся с тяжёлым ранением: пуля разорвала ему правое предплечье - прошла навылет, раздробив кость. «Лечить будем долго, но вылечим», - обещают специалисты Боткинской.

Ту засаду и майора Дениса Ветчинова, который спас от верной гибели всех, кого успел, Александр никогда не забудет. «Въезжали в город. Внезапно я увидел, что с обеих сторон грузины. Военные тоже сразу это увидели. Мы свалились с БТРа, начался сразу такой массированный обстрел. Майор Ветчинов организовал вокруг нас круговую оборону. Стало совсем жарко – грузины напирали, в ход гранаты пошли. Майор Ветчинов принял решение выводить нас в сторону от города. Выскочил к дороге – посмотреть, не отходит ли какая-нибудь бронетехника. Тут его ранило в ноги. И как раз в этот момент на нас выскочил грузин. Сначала выстрелил из подствольного гранатомета, попал солдату в голову – сразу насмерть. Потом открыл беспорядочную стрельбу. Я упал. В этот момент у дороги майора Ветчинова сразило очередью, хотя он уже был ранен в тот момент. Раненый майор нас оборонял – там со стороны кидали гранаты. После его ранило в грудь и в голову. К сожалению, он погиб. Ему посмертно дали Героя России», - рассказывает корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц.

Ранения в том страшном бою получила и съёмочная группа ВГТРК: звукооператор Игорь Уклеин, оператор Леонид Лосев и автор «Военной программы» корреспондент Александр Сладков. «Стреляли с двух, с пяти метров, перебрасывались гранатами, - вспоминает Сладков. – Наши солдаты кричали „Сдавайся!“, хотя мы оказались в не самой комфортной ситуации по сравнению с грузинами – они же делали засаду. Они были экипированы аккуратно, у них были американские каски, разгрузки американские, форма, которая делала их почти незаметными в кустах».

Александр видел в деле солдат и офицеров разных стран мира. Его оценке действий грузинского спецназа стоит доверять: «Они действовали непрофессионально! Я не знаю, чему их там учили и чему смогли научить, выдрессировать, но, открывая огонь по колонне, они должны были выявить опасные цели, важные цели, опасно-важные цели, как у нас военные говорят. Они стреляли в безоружных. Первые выстрелы были по нам. Первый раненый был Леня Лосев, оператор. Единственное, в первые минуты боя они вели себя смело, дерзко отвечали. А потом начали сдуваться постепенно».

«У грузинской армии нет мотивации. Они очень хорошо оснащены технически. В одном селе взяли такую штуковину, говорят, что это то ли лазерный дальномер, то ли прибор лазерного наведения ракеты, но какая-то технически очень оснащенная нанотехнологическая приблуда, - рассказывает Аркадий Бабченко. – Совершенно точно у них были пеленгаторы мобильной связи, совершенно точно у них были глушилки мобильников и совершенно точно у них были… говорят, это называется инициатор. Когда ребят зажали – батальон „Восток“, с ними еще зашли пятеро журналистов, - в подвале мобильники они выключили. Вдруг у человека включается мобильник, оттуда слышна грузинская речь, и прямо на этот мобильник стала бить артиллерия. То есть, технически армия оснащена великолепно. Но внутренне, морально, у них мотивации нет. Как дело доходит до контактного боя, грузинская армия начинает отступать, потому что люди, видимо, до конца не ощущают своей правоты, до конца не понимают, зачем им эта война нужна. Дистанционными методами – великолепно, без вопросов. Как штурмовики у них работали, как они „Градом“ работали, как артиллерией, танками работали, я на себе почувствовал. Два осколка словил, оба по касательной. Я везучий человек, мне с таким везением в казино надо идти играть». Аркадий Бабченко, старшина запаса, прошёл обе Чечни, ныне - репортёр «Новой газеты». Вспоминая Осетию и разрушенный Цхинвали, он курит одну за другой.

«В доме две квартиры – одна над другой, первый и второй этажи. Эдуард Гаглоев, как сейчас помню, жена его и третья женщина, под ними жила, сейчас не вспомню фамилию, звали ее Дина, поехали во Владик по Закской дороге на двух машинах. Машины эти расстреляли и людей этих сожгли. То есть, все, что от них осталось – три простыни. Три узла. Вот они», - показывает Аркадий страшные фотографии.

«Один эпизод, который как-то выбил меня из колеи. Мы шли по улице, и навстречу нам идет мужчина. Очень спокойный на вид, осетин, лет 50, наверное. Он говорит: „Пойдем“. Берет нас за руки и ведет в свой дом. Мы не поняли, пошли. Он заводит нас в спальню, открывает одеяло на кровати, а там его жена и дочь. Без голов. Обе. У меня не было слов, чтобы ему что-то сказать. Он спрашивал: „Как мне жить дальше?“ Это, наверное, навсегда врежется в память», - говорит Евгений Поддубный.

Корреспондент ТВЦ Евгений Поддубный попал под грузинские мины в осетинском селе Хетагурово за несколько часов до штурма Цхинвали, когда в Осетии ещё надеялись, что хрупкий мир не будет нарушен. Как и все его коллеги, Евгений не поверил своим ушам, услышав из уст генерала Кулахметова, командующего миротворцами: «Грузия начала войну».

«С крыши мы увидели весь ужас того, что нас ожидало впереди. Со всех сторон, наверное, с десяти точек велся интенсивный обстрел города, - вспоминает Юрий Снегирёв. – Я был на двух войнах чеченских, могу сказать, что по интенсивности бомбежек, причем бомбежек в основном „Градом“, это превосходит Грозный во много раз. Здесь была тяжелая артиллерия, тут работал „Град“, тут работали танки, гаубицы, не считая всяких минометов – это уже мелочью считалось. Конечно, это было жестоко, на самое характерное, что первый выстрел, первое попадание на Цхинвал было сделано по базе миротворцев, по плацу».

Юрий Снегирёв, военкор «Известий», спасался в штабе миротворцев. Хотя по штабу и особенно по батальону грузины били из всех видов оружия: автоматов, пулемётов, гранатомётов, миномётов, танков, самоходных гаубиц и реактивных установок залпового огня «Град».

«Были какие-то укрепления, но не было полноценного бомбоубежища. То есть, если бы в нас попали бомбы, авиабомбы или снаряды от танка, никого бы не осталось в живых. Была простая щель с двадцатисантиметровым укрытием сверху. Выйти было невозможно. Обстрел был очень сильный, весь двор был усыпан осколками, и это продолжалось – мы считали – по времени около 18 часов. Без передышки. Передышки были, видимо, только для смены зарядов», - рассказывает Юрий Снегирёв.

В редкие моменты затишья, вместо того, чтобы передохнуть, журналисты отправлялись в город работать: слушать тех, кто выжил, запоминать всё увиденное, снимать и показывать миру, что стало с маленьким городом и его обитателями.

«Сложно сказать, зачем грузинские танки стреляли прямой наводкой по больнице, зная, что в больнице не было осетинских ополченцев, разве только раненые. Благо, под больницей был достаточно большой подвал, и там смогли разместить всех, кто в этом нуждался. Там же делали операции. Но на втором этаже больницы реанимация как была, так и осталась, потому что реанимацию перевести сложно. И были склады с медикаментами, с кровью – много чего. И танки прямой наводкой били по второму этажу больницы, по третьему этажу – там огромные дыры. Неоправданная жестокость. Непонятно откуда», - говорит Евгений Поддубный.

И вновь артобстрел, и вновь грузины штурмуют Цхинвали. В убежище кто-то просто молится о спасении, кто-то работает. И все ждут подкрепления.

«Многие ребята даже под обстрелом, под бомбежкой работали как черти, - рассказывает Юрий Снегирёв. – Я даже такого не видел никогда. И корреспондент канала „Вести“ Андрей Чистяков, и остальные ребята – они диктовались в программу, хрипушку делали прямо под обстрелом. И была плохая связь – они подходили к окну, к крыльцу, чтобы было лучше слышно. Они не боялись».

«Мы как журналисты знаем такое правило, что по миротворцам стрелять нельзя. И мы не думали, что нас будут убивать. Вот так вот убивать 15 часов. Ощущения, конечно, непередаваемые, потому что когда ты понимаешь реальную угрозу своей жизни, когда появляется осознание того, что сейчас она может прекратиться, когда это приходит, тебя охватывает ужас», - рассказала Ирина Куксенкова.

Корреспондент МК Ирина Куксенкова из осаждённого Цхинвали выбиралась вместе с разведчиками. Девять часов пешком до Джавы.

«На меня смотреть страшно было после этого, - говорит Ирина. – Я вся исколота какими-то колючками, вся грязная, потому что когда дают команду „Воздух“, нужно прыгать в кювет и лежать там. Я не думала никогда, что можно лицом ложиться на землю – она же грязная. А там зарывалась – только в путь! Хотелось закопаться в нее».

В такой обстановке покинуть убежище, выйти на поверхность и работать – для журналиста смертельный риск. Кто-то возвращается целым и невредимым, кто-то с ранением, кто-то не возвращается вовсе. Турецким тележурналистам досталось второе. Посредине оказались. В прямом и переносном смысле.

«Думаю, что Грузия не сможет достичь своей цели. Осетины не хотят жить с грузинами. Я поговорил с двадцатью, сорока осетинами, они сказали» Мы – осетины, и нам грузины не нравятся после того, что они сделали". Дома разрушены, мирные жители погибли. Я не понимаю, как Грузия могла начать атаку на Осетию. Я не понимаю смысла этой войный", - говорит турецкий журналист.

«На мой взгляд, была поставлена задача очистить Цхнвал, всю Южную Осетию очистить от осетин. Выдавить их. Но не вырезать» - считает Аркадий Бабченко.

«К нам просто подъехала на улице „Волга“. Говорят: „Представляете, что мы нашли?“ Это была новенькая куртка – синтетическая, черная, новенький шеврон, на котором написано „Служба безопасности по охране референдума по республике Южная Осетия“. То есть грузины – это с грузинского склада куртка – готовились провести свой референдум, после того как захватят Цхинвал и всю республику Южная Осетия», - говорит Юрий Снегирёв.

«Проблема в том, что Саакашвили хотел слияния, соединения с Западом намного быстрее, чем того же самого хотели Соединенные Штаты. Прошли его первые четыре года. Он не получил того, на что рассчитывал. Он не вошел в НАТО. А внутри Грузии он терял популярность. В декабре ему пришлось фальсифицировать выборы, чтобы остаться президентом. Ему пришлось мухлевать и на парламентских выборах. И тут он придумал эту аферу, авантюру – развязать войну. Именно он ее развязал, он к ней готовился. Это было сделано, чтобы поставить США перед выбором: либо вы входите сюда, заступаетесь за нас с помощью военной силы, мы становимся вашим однозначным придатком, либо вы от нас отказываетесь. Он рассчитывал, что американские самолеты приземлятся, что появятся американские солдаты. Он хотел некий формат присутствия американцев, который можно сопоставить с форматом Ирака или Афганистана, когда просто стоит действующая американская армия», - сказал Орхан Джемаль.

Орхан Джемаль своими глазами видел один из самых жарких эпизодов операции по принуждению Грузии к миру. Когда у села Земо Никози грузины атаковали коллонну танкистов и десантников 58-й армии, шедших вместе с бойцами батальона «Восток», те пошли на штурм села и выбили грузин оттуда, взяв двух пленных.

«В этом селе, когда стали бить по той улице, где проходили ребята, раздалась команда „Всем разойтись по подвалам“. И в этих подвалах стояли грушевые компоты в трехлитровых банках. Одну банку взяли, пробили две дырки, по кругу распили с полбанки, и чеченец, который взял эту банку, достал из кармана сто рублей, положил на то место, где стояла банка, и сказал: „Пусть ни одна сволочь не скажет, что я мародер“. Я своими глазами видел, как чеченцы защищали задержанных резервистов от нападок осетин, которые могли зайти, увидеть сидящего пленного, крикнуть на него. Сразу останавливали», - рассказал Орхан Джемаль.

«Ни разу задержанных никто не ударил, кроме того момента, как их задерживали. Ни разу над ними никто не издевался и не унижал ни физически, ни морально. У них была вода, у них были сигареты, у них была еда. Чеченцы свои спальники отдали задержанным. Все что говорят о российской армии, которая всех режет, идет огнем и мечом, полная чушь. Предельно корректное отношение к мирным жителям и задержанным», - подчеркнул Аркадий Бабченко.

Цхинвали к тому времени уже был взят подразделениями 58-й армии, её вход в город для Юрия Снегирёва, пожалуй, единственное радостное воспоминание, которое он привёз с войны.

За эти дни в зоне грузино-югоосетинского конфликта погибли по меньшей мере три журналиста. Это фоторепортер Александр Климчук, работавший в том числе для агентства РИА Новости, его коллега – корреспондент из Грузии Григорий Чихладзе и голландский телеоператор Стан Сториманс. Более десяти журналистов получили ранения.

Иван Кудрявцев

источник: Вести.Ru