– Юрий, детские и юношеские годы опустим, переключаемся к послешкольному периоду. Слышал, что после школы вы сразу пошли в армию...

– Да. И пошел с радостью, не чета нынешней молодежи. В школе я был председателем военно-патриотического сектора, и другого пути не видел. Стать настоящим мужчиной, отдать священный долг Родине, мир посмотреть – голова была набита идеологическими штампами. Мир я, кстати, посмотрел, служилось интересно, есть чем порадовать читателя. Жизнь тогда менялась со страшной быстротой. Уходил в армию в 1989-м, вернулся в декабре 1991-го в другую страну и... не вписался в новое время! Общество было совсем не таким, о каком мечталось в детстве. Я-то планировал окончить университет и в качестве хобби писать фантастику, делал судьбу с журнала «Химия и жизнь», а реальность внесла могучие коррективы. Наука прозябала, учёные либо увольнялись, либо получали гроши. Первый год после армии я проработал начальником караула в институте и наблюдал это бедствие вблизи. Учиться, чтобы потом голодать, смысла не было, и я ушёл в охранное бюро, а потом вместе с друзьями занялся коммерцией. Тут-то мы и погорели...

– В тюрьму загремели?

– Да, то еще приключение. В то время эффективно работать, не нарушая закон, было невозможно. Компаньона арестовали за мошенничество в сентябре 1995-го, а я два года скрывался. Вместо науки и фантастики получился боевик. Вместо «Химии и жизни» – «Крутой сюжет».

– Писательская карьера стремительно поползла вверх после выхода из тюрьмы?

– Я активно публиковался ещё до посадки. В начале 1994 года журнал «Крутой сюжет» напечатал рассказ «Мёртвый каратист» и у меня завязалось сотрудничество с Анатолием Ефимовичем Тарасом, который вдобавок делал журнал «Кэмпо». Я стал писать статьи по самообороне и боевики. В мае 1995-го я ненадолго заехал в «Кресты» по подозрению в убийстве, набрался впечатлений и начал роман «Ландскнехт». Тюрьма, при умелом её использовании, ценный источник информации. Там не скучно, арестанты травят байки. Среди порожняка попадаются такие фантастические истории – обалдеть просто! Ну, и фактология уникальная. По мастям ведь давно не сажают, держали всех вместе: мошенников и убийц, первоходов и рецидивистов. Поэтому можно было узнать о работе киллера из уст киллера, катала покажет карточные трюки, маньяк–расчленитель расскажет свою историю, а участливые советчики поделятся с ним опытом. Те ещё университеты, в СПбГУ такого точно не узнаешь. Жизнь диктует, нужно писать! Я освободился, написал «Ландскнехта», а потом уже по другой делюге ушёл в бега и написал «Кровавую баню Крупнера». В 1996-м минское издательство «Харвест» выпустило «Кровавую баню», а петербургская «Азбука» издала «Ландскнехта». В 1997-м в той же «Азбуке» вышли «Пожиратели гашиша» – первая книга про кладоискателей. В августе меня всё же поймали, и я за десять месяцев пребывания в «Крестах» написал вторую и третью книги, а также одну повесть и пять рассказов. В тюрьме хорошо пишется. Мало отвлекающих факторов. Ну, и атмосфера... Я эти заезды на кичу воспринимал как этнографическую экспедицию на остров архипелага ГУЛАГ. Как у настоящего учёного, у меня был толстый блокнот, в который я записывал фигуры речи и примечательные истории. «Кладоискатель и золото шаманов» и «Кладоискатель и доспехи нацистов» сделаны на основе болтовни сокамерников. Рассказ «Кишуф» оттуда же. Обезумевшие сидельцы иногда такое несут – самый изощрённый фантаст не придумает. Тюрьма – это кладезь сюжетов, только надо уметь черпать из него.

– Как очутились в немного иной сфере творческой деятельности – журналистике?

– Я освободился в конце мая 1998-го и вполне закономерно встал вопрос добычи финансовых средств. Затевать бизнес было не с кем, компаньоны или погибли, или спились. К тому же, у меня появился опыт, востребованный в газетном деле. У Данила Корецкого в романе «Секретные поручения» есть примечательный эпизод, когда опер вербует стукача и разворачивает перед ним перспективу – остаться на воле и доносить или сесть и остаться человеком: «Парень ты здоровый, крепкий, а если еще поведешь себя там по-умному, будешь жить не хуже других. И годика через три на всей Тиходонщине не будет журналиста, который бы ботал по фене лучше тебя. Большой жизненный опыт, глубокое знание предмета, специализация, которую невозможно получить ни за какие деньги. На тебя будет спрос, Курлов. Ты станешь монополистом в своей области. Лучшие издания – твои. А потом... У нас был похожий случай с пареньком вроде тебя. Он сейчас в «Московском комсомольце» ведет отдел. Счастлив, доволен. Нашел себя в жизни...» Вот и я был таким специалистом, сертифицированным, мог показать справку об освобождении. Пришел в Издательский Дом «Попутчик» и уже к Новому году был в штате. Нашёл себя на 8 лет жизни.

– Кем вы себя ощущаете больше: писателем или журналистом?

– Когда работал в «Попутчике», чувствовал себя больше журналистом. Бегал по городу с фотоаппаратом, бухал с ментами, гнал строку и только после этого занимался литературным творчеством. Впрочем, за 8 лет я напечатал в «Попутчике» более полусотни своих рассказов. Это было увлекательное занятие, чем-то сродни спорту – написал и сразу напечатал. В книжном деле нет такого азарта. А сейчас ощущаю себя больше редактором, «литературной крысой»...

– «Литературной крысой»?

– Да. Это я зову себя так потому, что я мелкий, шустрый, всеядный и довольно живучий писатель. Настоящая крыса, а может и хорёк, тоже удивительный зверёк, заныривает в курятник и давай рвать и метать. Хорёк – это репортёр, он по натуре хищник. Писатель более травояден. Редактор же просто скотина, сидит и жуёт жвачку самотёка днями напролёт, никакого куража.

– Почему же хорек из «Попутчика» ушел? Не по пути с ним было?

– Надоели полугодовые задержки гонораров. Я работаю там, где платят, пусть немного, но своевременно. Писать на заказ и не получать за это вознаграждение не позволяет профессиональное самолюбие. Бизнес есть бизнес, работа должна быть оплачена.

– Где сейчас печатаетесь?

– Много где, я всеядный. Сейчас уже плотно не работаю с прессой, чисто для поддержания формы. Во «Вне закона» материалы выходят регулярно, в «НЛО».

– Зато в сети, по-моему, обосновались плотно: Самиздат, Проза.ру, litsovet.ru, litkonkurs.ru...

– Это да! Еще к списку сайтов, где я публиковался, можно смело добавить ArtOfWar.ru, fenzin.org. На разных спортивных сайтах лежат статьи по самообороне. Какие-то сетевые библиотеки вешают мои произведения. Я их даже не знаю всех. Выкладывают и пусть. Я за сетевые библиотеки и пиратов. Информация должна быть свободна. К тому же, скачивания не сильно уменьшают продажи бумажных книг. Многие не переваривают чтение с экрана. Другие просто не пользуются компьютером, таких в нашей целевой аудитории немало. Есть и третьи, которые прочтут файл и купят понравившуюся книгу на бумаге. Я сам такой.

– А как ситуация в издательстве «Крылов», где вы работаете как раз той самой скотиной, которая «сидит и жует жвачку самотека днями напролет»? Тяжело приходиться? Самотек не надоедает?

– Летом 2004 года, когда я ещё не уволился из «Попутчика», но уже работал в «Крылове», прочёл от начала до финала сотню романов. Тогда я только начинал и был добросовестным исполнителем. По 15 авторских листов в день три с половиной месяца подряд. Сидел и, не отрываясь, глядел в монитор. Вот это был напалм! Крыша потекла реально: сделался рассеянным, суп вилкой ел, забывал всё. В сентябре разгрёб завал самотёка и стало полегче. Ну, и опыт. Теперь откровенную графоманию до конца не дочитываю.

– Текстов, достойных быть опубликованными, много приходит?

– Мало. Благодаря техническому прогрессу можно парой кликов мышки размножить роман и отослать во все доступные издательства. Многие так и делают, поэтому приходится отбраковывать 99% самотёка. Авторов обычно нахожу сам. Регулярно «мониторю» Самиздат и предлагаю сотрудничество. Хожу на семинар фантастики и отыскиваю подходящих авторов там. В сети отыскал Андрея Кочергина и Дмитрия Пучкова, связался по электронной почте, теперь издаём. Нормальная такая работа хед-хантера.

– Велика ли вероятность, что, к примеру, сборник криминальных повестей опубликуют в «Крылове»?

– Только если они объединены одним героем, чтобы мы могли их выдать за части романа. Сейчас на книжном рынке перепроизводство продукции, поэтому рисковать с неформатом мы не можем, к сожалению.

– Из-за надвинувшегося кризиса издательский бизнес не страдает?

– Пока нет. У нас не кредитный бизнес, так что кризис пока не коснулся. Вот когда действительно будет скачок инфляции и наш читатель станет выбирать между буханкой хлеба и книгой, тогда коснётся. Но это если будет инфляция как в начале 90-х. Сейчас всё путём.

– А свое творчество в «Крылове» публиковали, или только возлагаете на себя бремя редактора?

– Опубликовал трилогию об археологе.

– Продолжение, кстати, не планируется?

– Начал четвёртую книгу о том, как археолог работает в «Аненербе» и по заданию нацистов ищет останки йотунов. Не знаю, буду ли продолжать, полно других интересных задумок.

– Например?

– Заканчиваю плутовской роман «Сокровища Массандры». Это лирическая история о том, как мошенник и карманница отправились в Крым искать клад. Море, солнце, любовь, весёлые приключения и никакой чернухи. Ни одного убийства, ни одной кровавой драки, все динамично и весело. Немного социальной сатиры, «чистапаржать», без излишеств, как у Ильфа и Петрова. Крупные вещи буду делать только смешными, пусть люди радуются. Сдам плутовской роман и займусь пародией на славянское фентези. Я уже три года изучаю приёмы комизма в литературе и стараюсь применять полученные знания на практике.

– Слышал, что рассказ «Инсургент» вы писали чуть ли не в экстремальных условиях...

– Было дело. Холодной ненастной ночью, скрываясь от ментов поганых, я нашёл приют на складе у знакомого. Знакомый, который работал сторожем, вскоре погрузился в алкогольное оцепенение и я был предоставлен самому себе. По счастью, в столе нашёлся огрызок (его действительно грызли!) карандаша с палец длиной и растрёпанная канцелярская книга, служащая сторожам чем-то вроде журнала приёма-сдачи дежурств и источника туалетной бумаги одновременно. Там, за ночь, дрожа от холода, я написал «Инсургента», подтачивая карандаш половинкой бритвенного лезвия и собственными зубами. Неудивительно, что рассказ получился злой и мрачный.

– Ваше самое дорогое произведение – это...?

– Самое крайнее, «Алая заря» называется. Написал и ношусь с новинкой, как дурак с писаной торбой.

– Оно опубликовано?

– Пока нет. Кому нужен рассказ про армию, пусть и смешной? Поместил на Артофваре и Самиздате, и успокоился.

– Предложений об экранизации вашего творчества не поступало?

– То есть вот так, чтобы представитель киностудии предложил – не было, а вот разработчики компьютерных игр связывались. В 2005 году компания VZlab сделала игру «Братки» по моему сценарию. Довольно смешная реалтайм–стратегия про бандитов эпохи 90-х. Надо отдать должное тюрьме, она меня кормила и кормит. Киносценарий пока только в планах. Я сделал заявку на мистический боевик, где трофейщики воюют в Синявино, никаких затрат на декорации и ехать в экзотические страны не нужно. Посмотрим, что получится, скорее всего, от заявки толку не будет. Нужно готовый сценарий предлагать. Ничем не обеспеченные планы никого не интересуют.

– Чье творчество из собратьев по перу предпочитаете?

– Предпочтения меняются. Год назад был Чехов, сейчас Ильф и Петров. Из современных я бы назвал Беркема аль Атоми. Перспективный автор, пишет сильно, местами очень глубоко. Если дальше будет учиться литературному делу надлежащим образом, вполне может стать классиком. Учиться обязательно надо, с тетрадочкой и спецлитературой, работать над собой, только тогда возможен качественный рост. А если просто пахать на количество, то можно стать автором пятидесяти книг, одна другой хуже, и кануть в Лету. Этого бы не хотелось. Жизнь прожить надо так, чтоб другим неповадно было!

– Не жалеете, что вместо студенческой скамьи оказались на скамье подсудимых?

– Не жалею. Тюремное прошлое для криминального репортера – штука полезнее диплома журфака...

Андрей КОНОРОВ