Наша современная медицина – это, простите за каламбур, наболевшая тема.

Был у меня один приятель, который всю жизнь маялся со спиной. Вернее, поначалу он с ней уживался довольно мирно и даже не задумывался о ее существовании, пока в один прекрасный день подлая спина сама о себе не напомнила. Сделала она это самым предательским образом, разом отомстив за бессонные ночи у компьютера и горный велосипед, втащенный вручную на восьмой этаж.

Надо заметить, что мой приятель (назовем его для удобства Борей) – человек, мягко говоря, увлекающийся. Причем ему неважно, в какое русло направлять бурлящий поток своего энтузиазма. В равной степени увлекательным может оказаться кельтская письменность, бейсджампинг или культ неоязычников.

А тут он вдруг увлекся своей спиной. Точнее, на первых порах это еще было похоже на  увлечение, а затем переросло в неконтролируемую безудержную страсть.

Что интересно, сперва и не болела. Ну кольнуло разок-другой в пояснице, ну хрустнула пара позвонков – пустяки, дело, как говорится, житейское.

Но только не для Бори.

Последние не заставили себя долго ждать. Первым делом Боря ушел из института. Не насовсем, конечно, а просто взял больничный. Уж как и где он его умудрился раздобыть доподлинно неизвестно, но на учебе его не видели целый месяц.

Затем Боря обложился медицинскими справочниками, распахнул пасть ноутбука и попытался самому себе поставить диагноз, поминутно прислушиваясь к организму в тот или иной симптом.

Организм молчал как партизан. Как будто ничего у него и не болело и вообще он был абсолютно здоров, как космонавт перед запуском ракеты. Напряжение нарастало в Боре с каждым днем. Сверяясь со своими достоверными источниками, он обнаружил у себя остеохондроз, межреберную невралгию и люмбоишиалгию. Однако перед тем, как нанимать юриста для составления завещания, Боря нашел в себе мужество проконсультироваться со специалистом. Хотя бы для того, чтобы надпись на его надгробии была документально подтвержденной.

Тут стоит оговориться, что мой приятель имел несчастье родиться в России. И именно в то время, когда вихрь перемен как следует потрепал ее прилизанное благополучие.

В воздуха запахло свободой и предприимчивые люди учуяли это с первого вздоха. Бизнес проклюнулся, вытянулся, заколосился по просторам нашей необъятной Родины. И, конечно, одной из самых прибыльных отраслей этого бизнеса стала медицина. Сотни частных учреждений расползлись по российским городам. Простой люд почувствовал долгожданное облегчение: ведь появились неравнодушные, неказенные люди в белых халатах. Теперь есть кому доверить свое хрупкое здоровье.

Боря питал надежду 2 недели. Надежда оказалась прожорливой и чуть было совсем не объела Борю, который и так отдавал ей последние крохи, поскольку визит к платному доктору требовал некоторого вложения капиталов. Жить Боре не хотелось (а в его состоянии и недолго оставалось) и потому он спокойно протянул полмесяца на картошке и геркулесе из магазина “Пятерочка”. Даже в кино ни разу не сходил.

Но вот наконец нужная сумма набралась, распахнув перед нашим знакомым двери в частную клинику по лечению позвоночника и заодно в новую жизнь.

Частная клиника встретила Борю приветливо. Дружески скалился охранник на входе. Улыбалась кассирша и гардеробщица Улыбались ведущие специалисты с портретов, развешанных по свежевыкрашенным стенам. Не улыбнулась только врач, принимавшая в единственном на весь этаж кабинете.

Неясного возраста женщина осмотрела Борю придирчиво, будто он был не Борей, а курицей для супа или пучком редиски.

Его попросили раздеться. Наклониться. Подняться. Посмотреть направо. Потом налево. Потом еще раз направо, потому что в первый раз он посмотрел не под тем углом. Затем по нему постучали целым набором разномастных инструментов, более всего походивших на инквизиционные орудия пыток. После всех этих манипуляций врач трагически покачала головой и многозначительно изрекла:
- Занятно.

Многострадальный Боря был направлен на рентген, компьютерно-оптическую диагностику, магнитно-резонансную томографию, консультацию физиотерапевта и врача ЛФК. Все это было совершенно безвозмездно и входило в стоимость первичной консультации у невропатолога.

Когда обессиленный пациент водрузил на стол своей властной целительницы кипу заключений, она лишь мельком их просмотрела. Затем на мгновение  воцарилась жуткая тишина, после чего доктор проникновенно заглянула в глаза своего посетителя:
- Все не так страшно, как могло было быть. Всего-то небольшой ретролистез L5, нестабильность L2,  парасагиттальная слева грыжа диска L4  с признаками компрессии левого спинального корешка размером 5 мм. Ну и дегенеративно-дистрофические изменения пояснично-крестцового отдела позвоночника с протрузиями дисков.

Боря слушал, бледнея с каждым новым словом. Мысли его были далеко. Он размышлял о том, что скорее всего его похоронят в сером костюме, который он надевал по праздникам. Что серый костюм ему совсем не нравится и не идет. Он бесцеремонно сжимает то место, где согласно учебникам анатомии у представителей сильного пола находится пресс…

Да и вообще серый цвет старит и придает лицу усталое выражение… Хотя какое выражение лучше подойдет для гроба?

- Вы меня слушаете –будто из тумана донесся женский голос – Вам здесь помогут. У вас вполне поправимая ситуация. Слабый мышечный корсет не держит позвоночник и отсюда возникают воспалительные явления и боли. В вашем возрасте это еще можно скорректировать специально подобранным индивидуальным комплексом упражнений. Кроме того вам нужен массаж, мануальная терапия, электрофорез, электромиостимуляция….
Боря выходил из клиники заново родившимся. Он крепко прижимал к груди снимки своей спины, договор на цикл лечения в клинике и чек на  демократичную сумму с несколькими ноликами в конце. Он знал: он спасен. Он будет жить. Его не закопают в сером костюме.

Но, как водится, злодейка судьба, всегда норовит подлить в бочку приторного меда ложку ( а то и половник – другой) вонючего дегтя.

На беду случилось так, что Институт (из которого Боря по каким-то неясным причинам так и не вылетел) задумал провести внеплановую диспансеризацию учащихся. Ну задумал и задумал. Бог бы с ним – дело, как говорится, житейское.

Но Боря сразу ощутил холодок неясной тревоги, липкими пальцами ощупавшей его с ног до головы. Он еще с вечера собрал рюкзак со всевозможными справками, выписками, снимками и заключениями из своего медицинского центра. Он подготовил речь, которую он драматично зачитает хирургу, пробудив в нем порыв сострадания и жалости. Лежа в кровати, Боря представлял, как они с хирургом вместе будут рассматривать его рентген, как хирург пустит скупую хируржью слезу над его диагнозом и скажет, что такого в своей практике ему еще не доводилось видеть.

И вот, на следующий день Боря уже стоял в очереди к медкабинету районной поликлиники, предвкушая сладостный момент встречи со светилом медицинской науки.

Переступив порог кабинета, Боря несколько смутился. Нет, не потому, что он забыл свою речь, просто сперва ему показалось, что в помещении пусто.

И лишь как следует приглядевшись, он заметил крохотного старичка, приютившегося на колченогом стуле у окна. Старичок выглядел настолько невзрачным и бледным, что практически сливался со своим белым халатом, с белыми стенами вокруг и с белым столом, за которым он сидел. Больше всего он напоминал аскетичного богомольца, этакого паломника, сошедшего со страниц книг Ивана Шмелева.

- Раздевайтесь до пояса, молодой человек – прошелестел богомолец едва слышно. Боря с готовностью скинул рубашку, обнажив свой не обремененный спортом торс.
- Эмс. Жалобы есть?

- Да! – с готовностью выпалил юноша.
Старичок  оторвался от бумаг и устало посмотрел на него. Если бы в его тщедушном теле оставались силы на эмоции, он вложил бы во взгляд удивление и укор.
- Мдя? Хм, хм... И какие же?
- Видите ли, доктор – откашлявшись начал Боря – у меня остеохондроз, подозрение на грыжу Шморля…
Доктор молча слушал, изредка совершая головой движение, напоминавшее кивок.

- То есть, спина, значит, болит?
- Э… ну да... в некотором роде – опешил Боря -  у меня иррадация в правую ногу со стороны приводящей мышцы бедра...
- Кхм... Кхм… Мдя. Ну-ка, сведите лопатки. Разведите. Повернитесь ко мне лицом. Угу. Мдя.

- У меня протрузии – осторожно напомнил Боря. – Я могу показать снимки. Меня обещали спасти. Я занимаюсь на специальных тренажерах…
- Кхм… ну сколиоз есть небольшой. Мдя. Для спины хорошо плавать.
И, поставив в Бориной карточке свою закорючку, хирург мечтательно уставился в оконный проем, точно видел там что-то, недоступное взору простых смертных.

На негнущихся ногах Боря вышел в коридор, прислонился к стене. На больничном листе значилось : Здоров. Группа по физкультуре – основн. К службе годен.

Мир выцветал облезлыми пятнами. Боря стоял совсем один на островке посреди бушующего океана. Ему некому было верить, неоткуда ждать помощи. Волны разочарования и обеды окатывали его с головы до пят, не оставляя ни одной сухой нитки.

Если бы поблизости оказался какой-нибудь голливудский режиссер, он, конечно, не раздумывая подсунул бы Боре многомиллионный контракт – столько первосортного, неподдельного трагизма пропадало на его лице. Но почему-то голливудские режиссеры редко заходят в районные больницы – график у них больно плотный.
- Эй! – послышался чей-то звонкий голос рядом. – Ты от хирурга что ль?

Голос принадлежал однокурснице Бори, со вкусом вонзавшей в зеленое яблоко крепкие белые зубы.
- Не кручинься. Он мне тоже основную влепил, хотя у меня летом был компрессионный перелом двух позвонков шейного отдела. Да к нему в инвалидной коляске приедешь – он тебя на на Олимпийские Игры отправит. С колесами, скажет, сподручней. Странная у нас медицина.
Да уж, это точно.